Новости

В интервью РБК Петербург Дмитрий Морозов, генеральный директор компании Biocad ("Биокад"), рассказал о тревожных перспективах рынка и тех вызовах, на которые предстоит ответить не только производителям, но и государству.

ФАНТАЗЕРЫ ИЗ КАБИНЕТОВ

 - Фармацевтическая отрасль переживает приятный период, когда один за другим открываются и выходят на проектную мощность новые современные заводы. Что последует за этим всплеском, запуском новых площадок, заложенных еще пять лет назад?

 - Последует разочарование. Это будет не замедление, а именно ниспадающий тренд, так как у дженерикового рынка не может быть драйверного роста. А стратегия импортозамещения уже не будет давать норм доходности, необходимых для развития. Это будет период разочарования среди непрофильных инвесторов, которые пошли в фармацевтику и создавали новые предприятия. Потому что при тех падениях цен, которые мы сейчас наблюдаем на рынке, очевидно, что привлекательность отрасли уменьшится, как это уже происходило в Турции. Да, у нас был рост локальных российских производителей, но появился ряд инициатив, направленных исключительно на снижение цен, в связи с которыми многие компании могут перейти на уровень 8-10% рентабельности. Мы не считаем это правильным, такими темпами производители могут уйти в отрицательную норму доходности. Надеюсь, что я буду не прав, хотя сейчас я вижу все признаки того, о чем писал два года назад в своей колонке на эту тему ("Отрасль играет "Турецкий гамбит" - ред.).

 - Как именно будет воплощаться в жизнь этот сценарий?

 - Вот пример: несколько регионов объявили тендер на закупку инсулина по цене 600 рублей за пять шприц-ручек. Стоимость одной шприц-ручки, при объеме, который приобретает российский производитель, - 10 долларов. То есть только 5 шприц-ручек, без цены инсулина уже стоят дороже, чем они хотят купить. И что? Наши коллеги должны начать продавать себе в убыток, лишь бы соответствовать выдуманным рыночным тенденциям некоторых фантазеров из кабинетов? Видимо, фантазерам нужно пойти и самим выпустить инсулин!

Мне импонирует позиция Минздрава. Он всегда сбалансировано регулирует рынок, потому что понимает высокую ответственность за обеспечение лекарственными препаратами. Но иногда люди, абсолютно далекие от понимания того, что происходит с фармацевтикой, выступают с инициативой и безумными фантазиями о перерегистрации всех цен! Это, конечно, возможно, когда ты ни за что не отвечаешь, но только это все не идет на пользу нашим пациентам. Например, компания-оригинатор, продающая свой продукт в десятках стран, включая референтные, начинает расчищать рынок под свой новый препарат с аналогичными показаниями и механизмом действия. Она снижает до минимума цены во всех странах, включая Россию. Вслед за этим вынуждены будут снижать цены или уходить с рынка и воспроизведенные препараты. Будет ли это в конечном счете выгодно государству или пациентам? Сомневаюсь.

"Наши коллеги должны продавать себе в убыток, лишь бы соответствовать выдуманным рыночным тенденциям фантазеров из кабинетов?"

Да, наша компания уверенно проходит этот период турбулентности, потому что мы уже выходим в область инновационных препаратов, выходим из дженериковой конкуренции. Ну, а другие-то как?

ОПЫТ ОСПАРИВАНИЯ

 - Благодаря чему вы выросли на 40% в 2018 году?

 - Мы выросли за счет введения новых продуктов и увеличения доступности препаратов, которые мы представили на рынке. Большой рост не только в деньгах, но и в обеспечении пациентов. Сейчас за счет снижения цены более чем в три раза увеличилось количество пациентов, которые стали получать препараты.

 - Какие регионы для вас самые проблемные с точки зрения участия в гостендерах?

 - Проблемных регионов нет. Сейчас картина совсем другая по сравнению с тем, что было пять-шесть лет назад, когда были самостийные закупки, странные ситуации с аукционами. Теперь уже на такие вещи, как проплаченные конкурсы, жестко реагирует и сам Минздрав. Кстати, тогда ситуация значительно изменилась в лучшую сторону благодаря позиции и активному участию федеральной антимонопольной службы (ФАС): гостендеры проходят хорошо, а в судах все меньше дел, связанных с оспариванием аукционов.

 - Почему ситуация начала меняться?

 - Люди начали понимать, что, во-первых, такие сценарии находятся под контролем. Что истории, когда кто-то пытается продвигать принцип недобросовестной конкуренции на лекарственном рынке, получают большой резонанс. Во-вторых, чем больше у нашей компании опыта оспаривания, тем меньше желающих применять против нас эти приемы. Понятно, что теперь мы эти моменты так просто не отпустим, мы обязательно будем разбираться, мы доведем до всех эшелонов власти. И это позволяет нам надеяться, что рынок будет еще более прозрачный и цивилизованный.

Но конечно же, госпитальные закупки очень сильно регулируются государством, и из-за этого мы испытываем давление. Есть разнонаправленные тенденции. Я говорил на сессии сочинского инвестфорума (Российский инвестиционный форум в Сочи 2019 - ред.), связанной с лекарственным обеспечением, что с одной стороны, от нас ждут новых инновационных препаратов, которые будут востребованы и за рубежом. А с другой стороны - нужно продавать все очень дешево. Эти две тенденции противоречивы, и мне видится, что дальнейший сценарий будет плачевный. Будет большое количество устаревших лекарств, а все новые препараты будут приходить из-за рубежа, потому что рынок России становится непривлекательным.

ДЕШЕВО И НЕКАЧЕСТВЕННО

 - Что остается производителям в таких условиях?

 - Нет никаких стимулов развивать что-то, пока  не будет возможности инвестировать. Мы же очень много инвестируем из тех денег, которые зарабатываем на рынке. Я сейчас говорю не про "Биокад", наша компания много инвестировала до этого и, наверное, уже пережила эту жесткую фазу. Если говорить про моих коллег, то многие не перейдут на инвестиционный путь развития, у них банально не хватит ресурсов.

 - А кто в зоне риска?

 - В зоне риска те, кто в основном занимаются производством дженериков. Странные вещи происходят при необдуманных попытках регулировать рынок, например, определение начальной (максимальной) цены контракта, появление новой методики расчета цен, принудительная перерегистрация цен ЖНВЛП (жизненно необходимые и важнейшие лекарственные препараты - ред.). Я как раз говорил об этом Веронике Скворцовой, министру здравоохранения. Она все услышала, дала распоряжения, но здесь еще большую роль играет ФАС. И там, к сожалению, совсем другое видение: нужно много дешевых препаратов, независимо ни от чего. Победит эффективный.

 - Это приведет к удешевлению лекарств?

 - Результаты этой политики приведут к тому, что будет много дешевых препаратов не совсем понятного качества, а все остальное придется задорого покупать за рубежом. И никакие усилия с референтными ценами на лекарства не дадут высоких результатов. Мы все это уже проходили. Я еще два года назад опубликовал статью "Отрасль играет "Турецкий гамбит" и там этот сценарий описал: когда государство в попытке экономить ресурсы фактически выводит в ноль отечественных производителей. Иностранцы отходят, ждут,  пока локальные производители закончат свое существование или прекратят выдвигать амбиции на инновационный путь развития. Потом возвращаются и говорят: вот это дешевая история, занимайтесь ею, а весь основной навар с вашего отрегулированного рынка - это нам!

И начинают люди лечиться за границей, потому что в соседней стране есть продукты, которые хоть и дорогие, но могут спасти жизнь. Так происходит в Китае, где власти облегчают доступ на рынок препаратов, хотя и борются за цены. Китайцы в массовом порядке стали ездить за рубеж. Мы не должны идти по такому сценарию. Госпитальный сегмент непростой, это всегда баланс между интересами государства как заказчика, пациентами, которые должны получить качественный препарат, и фармкомпаниями, которые должны эти потребности обеспечить. Баланс - это главное, что нам необходимо найти.

НА НАС СМОТРЯТ ЧЕРЕЗ ЛУПУ

 - Какие у вас сейчас проекты в работе?

 - Большой проект - формализация наших отношений с китайскими партнерами. Вторая задача - это создание сети локальных представительств в тех странах, где мы уже успешно продаем. Все процессы, связанные с продвижением препаратов, особенно инновационных, разработанных с нуля. Сейчас ждем два препарата: ингибитор интерлейкина-17 (препарат для лечения псориаза и болезни Бехтерева - ред.) и ингибитор PD-1 для лечения метастазирующей меланомы - они должны появиться в самое ближайшее время. Если мы покажем убедительные данные министерству здравоохранения, то можем здесь ожидать прорыва. Также сейчас строим предприятие по производству биологических препаратов в "Нойдорфе". Оно уже в завершающую фазу вышло, завод начнет там работу летом. С его запуском наши мощности в Санкт-Петербурге позволят нам уверенно смотреть на экспорт.

 - Какая доля у вас сегодня приходится на экспорт?

 - Не больше 15% даже при всех наших успехах. Объем растет очень быстро, потому что срабатывают регистрационные процессы, которые были запущены ранее, но процесс требует времени. У нас нет людей-специалистов в области регуляторики лекарственного рынка других стран. Нужно учить людей, постоянно контактировать с регуляторами других стран. Мы будем идти по пути более широкого открытия представительств и найма локального персонала. Все исследования будем делать в соответствии с высочайшим стандартом Евросоюза. Это одновременно даст нам возможность доступа на большой рынок Евросоюза и заставит провести большую трансформацию внутри нашей организации.

 - А в целом, с вашей точки зрения, насколько серьезный объем наши производители поставляют на экспорт?

 - Это очень маленький объем. Мы, российская фарма, на уровне экспорта просто не видны. Субъективная причина этому - российская фармацевтика еще очень молодая, ей всего 15-20 лет, процессы внутри компаний еще не созрели.

Объективная причина в том, что юрисдикция, в которой находятся отечественные компании, пока вне рамок мировой фармацевтической индустрии. Если мы говорим о принятом мировом стандарте разработки лекарств ICH, то Россия не входит в эту ассоциацию. Есть ассоциация профессиональных инспекторов PIC/S - и Россия также не член этой ассоциации. Результат для производителей - это длительное, по году, и дорогостоящее ожидание инспекции и регистрации. Конечно, это сильно затрудняет экспорт. Если вы не члены ICH или подобной ассоциации, любой регулятор, даже в Египте или Саудовской Аравии, смотрит на вас через огромное увеличительное стекло. С их точки зрения, вы пришли c корзинкой, полной грибов, из того места, куда за грибами не ходят. Но исправление этой ситуации - государственная задача. Это объективные причины, на которые мы, субъекты, мы не можем пока влиять.

ДОСТУП НА РЫНОК

 - Какие заводы компания сейчас строит и на какой они стадии?

 - На заводе в Финляндии идет проектная проработка и создание концептуального дизайна. Завод в Китае - еще пока не реализуем. Завод строить - это самое простое. Все строительные проекты напрямую связаны с регуляторными вопросами. Вы можете построить завод, но он препараты не регистрирует, так кому нужен этот завод? С нашим продуктовым портфелем у нас не стоит вопрос производственных мощностей. Для нас основной спусковой крючок, когда мы занимаемся созданием производственных мощностей - это доступ на рынок. Основной вопрос - это большой объем клинических испытаний, большие объемы регистрационных процедур. Мы ведем переговоры с контрактными производителями в Евросоюзе только для того, чтобы получить все эти "бантики", которые облегчат нам доступ на рынок. Если мы сможем путем различных кооперационных контрактов облегчить себе доступ на рынок, то мы это сделаем. Когда мы будем понимать и иметь энное количество зарегистрированных препаратов, то завод будет построен быстро. Это касается и Финляндии.

- Готовы кого-либо покупать в России?

 - Мы никогда это не делали, потому что некого покупать. Российские заводы не смогут выпускать то, что мы выпускаем. Я не знаю потенциальных подрядчиков. Возможно, кого-то купим на территории Евросоюза, но пока это в стадии переговоров.

 - К разговору о сочинском форуме: планируете ли вы инвестировать в юг России?

 - С точки зрения размещения производственных комплексов у компании "Биокад" весь портфель закрыт. Лично я недавно инвестировал в юг России - вложился в таун-хаус. Возможно, будем рассматривать развитие спортивной инфраструктуры здесь. Я являюсь председателем попечительского совета Федерации регби России. Мы помогаем становлению команды "Нарвской заставы", которая достаточно хорошо выступила в этом году. Будем рассматривать базу для нашей команды. Когда наша погода не располагает к проведению регби соревнований - на юге, конечно, хорошо.

Справка

Биотехнологическая компания Biocad была создана в 2011 году. Специализируется на производстве препаратов для лечения разных видов онкологии, ВИЧ-инфекции, рассеянного склероза. В продуктовый портфель входит более 50 лекарственных препаратов, 10 из которых - биологические. Еще более 40 продуктов находятся на разных стадиях разработки.

Компания включает в себя два завода и три исследовательских центра. На разных стадиях строительства находятся четыре производственных объекта. Сдача в эксплуатацию первого из этих объектов, в Стрельне, планируется во втором квартале 2019.

Совладельцы: 50% - Валерий Егоров, 30% - Дмитрий Морозов, 20% - "Фармстандарт" через Biocad Holding. Выручка в 2018 году составила 21,7 млрд руб., на 39,5% больше, чем в 2017 году.