Новости

В Госдуме в рамках правительственного часа, в котором приняла участие министр здравоохранения Вероника Скворцова, прошли слушания о лекарственном обеспечении населения. Проблемы, волновавшие парламентариев, оказались значительно шире заявленной темы.

Жизненная необходимость

То, что сегодня мы живём в среднем около 72 лет, а не 40 с небольшим, как это было в 20–30 х гг. прошлого века, во многом заслуга медицины и, конечно же, лекарств. Вполне очевидно, что и задачу, поставленную президентом по повышению средней продолжительности жизни россиян до 78 лет, а в будущем и до 80 лет, невозможно решить без лекарственной составляющей.

Обстоятельный доклад главы Минздрава о положении дел с лекарствами в стране, заслушанный депутатами, содержал множество цифр, убедительно демонстрирующих успехи в области лекобеспечения. Объём российского фармацевтического рынка в 2017 г. составил более 1,6 трлн руб., что на 8% выше показателя 2016 г. Прирост в упаковках – 6,3 млрд штук. Доля в общем числе зарегистрированных лекарств увеличилась с 61% в 2012 г. до 84% в 2017 г. А всего в Госреестре лекарственных средств 2602 МНН, или 14 367 торговых наименований, причём 63,7% всех МНН – отечественные препараты. Из них по полному циклу производятся 91,4%. Существенно обновлена регуляторная база, а для контроля качества лекарственных препаратов сегодня используются неразрушающие спектральные методы, что позволило внедрить риск-ориентированный подход к контролю и повысить эффективность реагирования при выявлении некачественных препаратов. Объём проводимых экспертиз качества лекарственных средств увеличился с 2013 года более чем в 2 раза, при этом недоброкачественные лекарства выявляются в 2 раза реже.

Дешёвых лекарств не будет?

Успехи, безусловно, есть, и значительные. Впрочем, парламентариям интереснее было обсудить нерешённые пока ещё проблемы.

Например, депутат от единороссов Александр Петров опасается вымывания с рынка дешёвых лекарств. От фармпроизводителей и отраслевых ассоциаций не раз приходилось слышать о жёсткой и несправедливой регистрации цены на лекарства, признаётся он. Недовольные ценой производители могут просто перестать поставлять на рынок препарат. Что тогда? Кроме того, неизвестно, как повлияет на цену препарата введение маркировки. Ведь за нанесение криптографической защиты производителям придётся платить, а это сразу поднимет себестоимость препаратов.

«Мы следим не только за ценовой позицией, но и за дефектурой – изменением ассортиментных позиций на рынке. За прошлый год из 14,5 тыс. торговых наименований временный уход с рынка был всего по пяти позициям, и все они быстро вернулись на рынок благодаря комплексному оперативному ответу Минздрава и Минпромторга, – успокаивает его Скворцова. – Если говорить о дешёвом сегменте, колебаниях, то они находятся в пределах от 0,2 до 0,6%. Поэтому реального вымывания мы пока не фиксируем».

Что касается маркировки, то максимально это может повлиять на увеличение цены на препарат от 30 до 55 копеек. 55 копеек – самый большой предел, заверяет глава Минздрава.

Правда, эти расчёты Минздрава не учитывали расходы на дополнительную криптозащиту кодов, которая позволит системе работать не только онлайн, но и офлайн. «По предварительным подсчётам, большого удорожания это тоже не даст», – считает Вероника Игоревна.

Система маркировки, которую планируется внедрить в обязательном порядке в ближайшее время, ещё до конца не проработана, она сырая, говорит Федот Тумусов («Справедливая Россия»). По его словам, на слушаниях в Госдуме фармпроизводители сообщили, что 15% качественной производимой фармпродукции на заводах сейчас может браковаться из-за технических проблем маркировки по данной системе – ещё одна статья убытков.

«Честно говоря, я не уверен, что такие лекарства, как йод, зелёнка, валидол, требуют криптозащиты. Но я абсолютно уверен, что это приведёт к удорожанию этих дешёвых лекарств», – высказывает своё мнение депутат Андрей Исаев («Единая Россия»). Ещё хуже может быть положение с ЖНВЛП, опасается парламентарий. Ведь на эти препараты цена зафиксирована, и включить в неё затраты на маркировку производителям не получится. Зато их можно снять с производства, если окажется, что оно нерентабельно. Введение системы маркировки не за горами – с 1 января 2019 года. Но «до сих пор нет нормативно-правовых актов по этому вопросу. Это значит, что производители не знают до конца ни объёма информации, которую они будут проставлять, ни даже требования к маркировочному знаку», – беспокоится Андрей Исаев.

«Опыт маркировки, проходивший более года в пилотном режиме, показывает, что 60% брака идёт в нижнем ценовом сегменте, – парирует Вероника Скворцова. – И это то основание, по которому за последний год было открыто 10 уголовных дел на сумму 500 млн руб. Поэтому позиция Минздрава неизменна: маркировка должна распространяться по всем ценовым сегментам в обязательном порядке».

Как обеспечить доступность

Справедливоросса Олега Николаева волнует обеспечение лекарствами больных орфанными заболеваниями. Будет ли это решаться за счёт централизации закупок?

«Механизм окончательно не определён. Он обсуждается на площадке Правительства РФ», – отвечает Скворцова. Минздрав, по её словам, предлагает централизовать закупки для лечения пяти наиболее затратных заболеваний: 1 го, 2 го и 6 го типов муковисцидоза, гемолитико-уремического синдрома, который является ведущей причиной развития острой почечной недостаточности у детей, и ювенильного ревматоидного артрита. Цена препаратов для этих пяти нозологий составляет 65% от полной стоимости лекарств для Перечня 24 наиболее затратных заболеваний. Если предложение будет поддержано правительством, то с 2019 года лекарства будут закупаться по новой схеме.

«Финансирование всех лекарств для орфанных заболеваний надо переводить на федеральный уровень. Только так мы сможем исключить дискриминацию по отношению к другим пациентам», – говорит Сергей Фургал (ЛДПР). Кроме того, он считает, что в стране необходимо вводить лекарственное страхование пациентов.

Солидарен с ним и депутат от КПРФ Алексей Куринный. Он считает, что лекстрахование обеспечит больным получать более эффективную терапию, которую многие просто не могут себе позволить. «Всего 19% наших больных, страдающих гипертонической болезнью, получают современные лекарства. Другим не хватает иногда денег, потому что эти препараты очень дороги. Если мы не перейдём к лекарственному страхованию, мы не добьёмся никаких изменений».

Он также затронул проблему нехватки лекарств в стационарах, острую для многих субъектов: «Реально обеспечиваются лекарствами только 3 региона страны – Москва и ещё два, и с этим надо что-то делать».

Перевести медико-социальные экспертные комиссии (МСЭК)от Минтруда в ведение Минздрава предлагает Сергей Фургал. Иначе получается, что приходит человек на МСЭК. Если он в стадии декомпенсации, ему убирают инвалидность и льготы на лекарства. И, пока человек не дойдёт до стадии декомпенсации, лекарств он не получит».

За что только не штрафуют...

Тему штрафов, которыми обкладывают врачей медицинские страховые компании, поднял Ярослав Нилов (ЛДПР). За что только ни штрафуют: не указали секунды, когда приём врач осуществил, подпись не понравилась, буквы нечитаемые... «Поводы надуманные... Финансовые присоски, которые пользуются государственными деньгами и ещё диктуют учреждениям здравоохранения, как себя вести», – возмущается парламентарий.

«Партия «Справедливая Россия» выступает против существующей системы медицинских страховых компаний. Мы считаем, что она не только не эффективна, но порочна и вредна», – поддерживает его Федот Тумусов.

У главы Минздрава совсем другое мнение о страховщиках.

«Страховые медорганизации – совершенно особый институт, позволяющий поэтапно сформировать систему пациентоцентристскую в российском здравоохранении, – защищает коллег Скворцова. – Ведь система ОМС в отличие от фонда соцстрахования, пенсионного фонда – это не только финансовый механизм. Он включает и вторую часть – экспертизу качества медицинской помощи по объёмам, по адекватности, по качеству исполнения».

В страховых компаниях остаётся всего 0,8% от суммы штрафов, разъясняет министр. Остальное идёт в нормированные страховые запасы территориальных фондов ОМС для исправления ошибок этими же медорганизациями – на ремонт, на закупку оборудования и бесплатное повышение квалификации людей.

Извечная тема – зарплаты врачам

«Зарплата хирурга мирового класса – почти как у рядового врача», – меняет тему Федот Тумусов.

«В 2012 году мы столкнулись с тем, что в 9 раз отличались зарплаты внутри одного и того же региона на одну и ту же специальность, должность и уровень квалификации, – отвечает Вероника Скворцова. – Эта ситуация была связана с очень низкой долей окладов внутри зарплаты. В большинстве регионов оклад не превышал 20%. Таким образом, 80% – стимулирующие выплаты – позволяли недобросовестным руководителям медорганизаций просто манипулировать этими деньгами. Минздрав создал жёсткие критерии, согласно которым можно выплачивать стимулирующие выплаты, и, кроме того, рекомендовал регионам повысить оклады от 55–60%. В настоящее время более 60 регионов так и сделали».